ВОЛОДЯ ЧУВАШ

Мирослав Гришин+
Незаметно, прошел Великий Пост, и вот мы в Храме уже праздновали Вербное Воскресенье или Вход Господень в Иерусалим – праздник большой, праздник сильный - и перед нами остается одна неделя до праздника праздников - Пасхи.
Мы вышли из нашего храма втроем: я, Володя и Анюта – моя дочка, отроковица 10 летнего возраста. Настроение у нас прекрасное, и мы решили с Володей купить квашеной капустки и выпить грамм по сто за большой и светлый праздник.
Однако, пока мы шли от храма к дому, Володино настроение стало портиться. Из благодушного и праздничного, оно стало раздражительным, колючим. Володя стал ко мне цепляться – смысл такой: «все русские – козлы».
Я говорю ему: «Володя, если ты рассуждаешь как русский, как православный человек – то да, я с тобой согласен, конечно, мы русские – козлы. Мы, русские люди, онечестивели: пьем водку без меры, ругаемся матерно, ведем себя непотребно...».
Но Володя на этой мысли не успокоился, а стал развивать ее дальше, говоря, «что у русских нет взаимовыручки, что у русских разобщенность, что они сами поощряют инородцев - русские начальники продажные – за взятки дают инородцам блага, которые местному населению не полагаются».
Вот, - говорит он, - например, как у чеченцев – они собираются на большой круг, садятся на ковер, выходит один из них и говорит: «Я, такой-то, и такой-то, предположим, Ваха Арсалов из села, скажем, Толстой Юрт, я работаю замначальника московского ОМОНа, могу помочь с оформлением оружия, могу выехать «разобраться на криминальную стрелку», ну и еще что-то наподобие этого».
Выходит следующий, говорит: "Я, например, Магомет Исаев, работаю начальником паспортного стола в Отрадном, могу помочь по жилью – у меня бабки умирают на территории, можно прописаться через фиктивный брак, потом приватизировать и выкупить квартиру».
Встает другой и тоже объясняет кто он и что он, на каком рынке работает и как зарабатывает на жизнь, и чем может «помочь».
И когда их единоплеменный человек приезжает в Москву, его уже спрашивают, чем ты хочешь заниматься, и чем мы тебе можем помочь. И помогают.
Я, как мог, возражал Володе. Говорю ему, так это же тейповые, родо-племенные отношения, для русских это не характерно, русские так никогда не жили. Русские жили под рукой белого царя или красного генсека, который был по своим полномочиям больше, чем царь. Русские жили нацией, у русских нация и вождь на первом месте.
Но вижу, что Володя меня не слушает и упрямо повторяет свое: «русское – козлы».
Я ему говорю: «Володя, повторяю тебе, если ты говоришь как русский, то я понимаю тебя и согласен с тобой. Но, если ты говоришь как нацмен, приехавший из Чувашии, и сам родом чуваш, то ты намеренно обижаешь приютивших тебя русских, и я вынужден за них заступиться. Ты брось такое поведение, или я вынужден буду ударить тебя бутылкой по голове за твое хамское отношение к русским вообще, и ко мне, как к русскому человеку, в частности».
Володя, выгибая грудь колесом, стал хорохориться…
Тогда я говорю Анюте: «Анюта, иди домой, мама тебя ждет. Не стой здесь, не мерзни».
Смотрю, Володя не унимается, пуще прежнего обзывается на русских, и всё во мне говорит, что пора уже бить ему по башке. Ярость меня охватила, злость стала душить – чувствую, перестаю владеть собой.
Гнев человека не творит правды Божией. Думаю, как же мне быть - ведь я сегодня исповедался и причастился Христовых тайн.
И взмолил я Бога о помощи: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, буди милостив мне, грешному».
И вот что ответил Володе я, укрепившись от Господа: «Володя, ты знаешь, почему русские в твоем понимании козлы? Потому что вы, нацмены, хоть и тявкаете на русских, и льете на нас грязь, вы на самом деле кто? – вы пиявки. Вы паразиты, которые тучами, как комары, прилетают в Россию, в Москву и кормятся на нашем русском теле и пьют из него кровь. А чтобы вас не мучила совесть, вы специально пытаетесь унижать русский народ, русскую культуру, русское долготерпение, чтобы таким дешевым способом самим оправдаться и возвыситься над принявшими вас русскими людьми.
Но сила русских не в том, чтобы унижать вас по национальному признаку и бить вам по голове водочной бутылкой, а в том, что мы терпим этот ваш паразитизм, ваши издевательства, потому что мы большие, сильные и с нами Бог. Мы не можем здесь себя вести как паразиты и засланные диверсанты, потому что это наш дом, наша земля, мы в неё ляжем, и нам уезжать из России некуда.
Если тебе по пути с русскими, по пути с православием, со Христом, иди с нами.
Если нет, то иди к чеченцам, или другим нацменам. Снимай ботинки, садись с ними в круг на ковер и смотри, где тебе поудобнее дадут присосаться к большому русскому телу».
Уже прошло много лет с того разговора, уже Анюта выросла, и внучка у нас появилась, а Володя всё вспоминает этот случай.
И когда мы с ним встречаемся, он пытается приписать мне какие-то особые, возвышающие меня качества, что, мол, я хотел его ударить бутылкой и не ударил. А стерпел, смирился.
Но я эти добрые качества отношу не к себе, а к каждому русскому человеку.
И то сказать, если русские били бы всех инородцев по голове, где был бы великий чувашский, ингушский, чеченский и другие народы?
Аминь+.